Кофе так кофе. Кэролайн кивнула, хотя очень сомневалась, что этому уставшему вымотанному человеку поможет даже самая внушительная доза кофеина. Женщина прошла в кухонную зону, выбрала подходящую чашку и остановилась у встроенного открытого шкафа, в котором размещалась ее кухонная техника. Действовала Кэролайн нарочито медленно, возможно, чтобы заставить неожиданного гостя ждать, а возможно, чтобы дать ему, да и самой себе, время собраться с мыслями. Она знала, что за ней наблюдают, чужой взгляд щекотал неприкрытую свитером кожу, а потом это ощущение исчезло. Она ни разу не обернулась, так же не глядя на Дарбейфилда, женщина поставила наполненную ароматным эспрессо чашечку в блюдце и добавила туда пару крошечных печений, подхватила собственную чашку с латте и вернулась к дивану.
Джордж спал. Кэролайн несколько секунд неподвижно стояла, рассматривая мужчину и следя за тем, как ровно вздымается от неслышного дыхания его грудь. Наверное, ей впору было почувствовать раздражение и безжалостно растолкать наглого визитера, который посмел просто заявиться к ней после всего случившегося и улечься на диван в ее квартире, но раздражения она не чувствовала. Женщина медленно и беззвучно опустила на низкий столик свою ношу, шагнула к тумбе под телевизором, достала из нижнего ящика мягкий синий плед и осторожно накрыла им уснувшего мужчину.
Что с тобой происходит, Джордж?
Кэролайн присела на подлокотник дивана и чуть наклонилась, вглядываясь в лицо спящего. Как и всегда, тщательно выбрит. Женщина хмыкнула. В этом он оказался верен себе, но здесь и заканчивалось все привычное, что она успела выучить в нем за три года. В течении последней недели Кэролайн узнала трех ранее незнакомых ей Джорджей, живших в одном мужчине. Джордж  - ревнивец, способный махать кулаками. Джордж - сорвавшийся, разъяренный тиран, а теперь и этот Джордж, бледное лицо на фоне темной подушки, синяки под глазами, лиловый след от заживающей царапины. Раньше никогда этот мужчина не давал повода подумать, что у него есть слабости, а теперь, лежа здесь, под ее одеялом, он показался вдруг уязвимым.
Что мне делать с тобой? - не задумываясь, Кэролайн протянула руку и коснулась пряди волос, упавшей ему на лоб, - Зачем ты явился, не отсыпаться ведь? Пришел с извинениями? Хочешь объяснить мне произошедшее? - она качнула головой, оправдывающийся Джордж ей представлялся слабо, - все дело в твоем сыне, верно? Красивый, умный мальчик. Ты любишь его, оберегаешь. Но он болен. Очень серьезно болен. Что-то случилось с ним. Обострение, рецидив... Врачи не могут помочь? Ты мог бы рассказать мне об этом...
Почувствовав вдруг приторность этой сцены, Кэролайн резко поднялась. Нет, Джордж не собирался с ней ничем делиться, он предпочел выставить ее вон и дать понять, что ей не следует совать свой нос в его личные дела. Просто работа и просто секс. На этом все. Не она ли сама всегда была приверженцем именно таких отношений?
Забрав с кухонного острова книгу, женщина устроилась в кресле, подобрав под себя ноги. Ее латте давно остыл и остался стоять рядом с источающей приятный аромат чашкой эспрессо, к которой тоже вряд ли кто-нибудь прикоснется.
Спи, Джордж. Я никуда не спешу.

Джордж спал долго. Кэролайн успела уйти в книгу с головой, отключившись от реальности, а потом вернуться назад, услышав жужжащий на столе в кабинете телефон. Она заперлась в спальне, чтобы разговор не разбудил устроившегося в гостиной мужчину, решила ряд срочных вопросов с коллегой из Пролога, отправила несколько электронных писем и бросила телефон, сама откинувшись на постель. Тут же рядом оказалась мурлычущая кошка, призывающая хозяйку просто вздремнуть рядом, но Кэролайн была не настроена пойти у нее на поводу. Женщина провела пальцами по гладкой кошачьей шерсти, оценила придирчивым взглядом лапы, потом подхватила на руки и безжалостно понесла Тэю в ванную.
Оставив вымытую и высушенную феном кошку вылизывать распушенные бока, Кэролайн зашла в гардеробную, пересмотрела по третьему разу несколько платьев, которые попросила помощницу подготовить для  намеченного на сегодня ужина с приятельницей, оказавшейся в Лондоне проездом. Перед глазами всплыл образ спящего на диване мужчины, Бингли подумала минуту о том, не стоит ли перенести встречу на более позднее время, а после набрала нужный номер и вовсе отменила ее.
За окном темнело. Кэролайн неслышно убрала с кофейного столика стоявшие там чашки с остывшими напитками и тихо поставила их в раковину. Протянула руку и включила мягкую теплую подсветку над кухонной рабочей поверхностью. В квартире стало сразу как-то по особенному уютно, а гостиная, куда не добирался свет, все еще тонула в полумраке. Женщина бросила взгляд на часы, подумав о том, что Джорджу пора бы уже проснуться и словила себя на мысли, что все еще не чувствует раздражения. Губы чуть дрогнули в улыбке. Она обернулась через плечо, взглянув на мужской силуэт под одеялом, едва различимый в вечернем сумраке. Ей было жаль его будить. Да и что бы она сказала? Хватит спать на моем диване, мистер Дарбейфилд, не пора ли вам убраться? Ты же пришел не за тем, чтобы проспать тут целые сутки, верно, Джордж? Нет, так, почему-то, было неправильно.
Она подошла к плите, на которой стояла большая кастрюля с доведенным до полуготовности ризотто, которое оставила Саша . Кэролайн сняла крышку и перемешала ароматно пахнущий рис, в котором попадались аппетитные кусочки шампиньонов и листики капусты кале. Женщина включила плиту, оставив блюдо томиться на медленном огне, и вернулась к своему месту, где бросила книгу. Щелкнув выключателем, она зажгла торшер, дававший достаточно света для чтения, но не тревоживший спящего, и снова устроилась в кресле.

Шумный вздох оповестил ее о том, что заспавшийся гость наконец проснулся. Кэролайн чуть повернула голову, взглянув на него, проследила взглядом за тем, как он встает, разминая шею, но никак не ответила на его слова. Ей было интересно, что теперь будет говорить Джордж. Она положила книгу на кофейный столик и неторопливо приблизилась к кухонному острову с противоположной стороны от той, на которую опирался мужчина. Он говорил будто бы через силу, Бингли это чувствовала, но не знала, хочет ли она чтобы он мучился, выталкивая из себя болезненные слова или желает помочь мужчине в этой откровенности. Опустив взгляд, Кэролайн изучила рисунок каменной столешницы, потом вид собственных тонких пальцев, коснувшихся ее поверхности.
Значит, Джордж сорвался не потому, что она посмела заявиться в его дом без спросу, а потому, что оказалась наедине с психически нестабильным ребенком, способным причинить ей вред? Она вскинула взгляд, чтобы заглянуть собеседнику в глаза. Было ли это правдой? Что почувствовал бы Джордж, если бы Альберт покалечил ее? Или... убил? Что стало бы большим ударом, утрата любовницы или необходимость разгребать последствия? Есть ли вообще шанс, что Кэролайн хоть что-то значит для Дарбейфилда, значит больше, чем безукоризненный сотрудник или удобная женщина для развлечений? И чего хочет она сама? Почему ей так нужно, чтобы Джордж был с ней откровенен? Почему ей не наплевать?
Последний вопрос заставлял задуматься больше всего.
- Присядь, - кивнула она на один из барных стульев, - это действительно было бы странно. Ты голоден? - женщина снова помешала томящееся на плите блюдо, потом перевела взгляд на стоявшую на столешнице бутылку вина, которую помощница по хозяйству открыла для ризотто. Кэролайн глянула на этикетку и щелкнула языком. Кажется, Александре придется прочитать нотацию о том, чтобы внимательнее смотрела, прежде чем брать что-то из бара для своих кулинарных целей. Бингли достала два бокала и протянула мужчине наполовину полную бутылку, - налей, пожалуйста.
Поставив на стол две дымящиеся тарелки, женщина устроилась рядом с Джорджем, вздохнула, глядя куда-то в темноту гостиной, потом посмотрела на него прямо.
- Я видела его всего лишь несколько минут, но мне показалось, что Альберт очень интересный умный мальчик. Мне жаль, что он болен и что ты вынужден проходить через... - она качнула головой, - Знаешь, я понятия не имею, через что ты проходишь. Но я очень хорошо знакома с этой привычкой - держать все за безупречным фасадом, рассчитывать только на себя, не подпускать никого, - женщина сделала глоток из бокала, - Я ведь никогда не лезла ни в твоею прошлую жизнь, ни в твою душу, Джордж. Меня никогда не атаковали приступы нездорового любопытства. Да я и не считаю, что стала для тебя кем-то настолько исключительным, что тебе вдруг захочется выложить мне все, как на исповеди. Нет. Я всего лишь хочу иметь хоть какое-то представление о том, что происходит, когда ты вдруг пропадаешь вот так внезапно, впервые за три года, - она сделала паузу, дернула плечом, - Да и я ведь могу по крайней мере предложить тебе мой диван.

Всегда все начиналось с гардеробной. Выбор наряда был стартовой точкой, позволяющей решить, какую именно грань сегодня откроет надевшая его женщина. Станет ли выглядеть нежной и податливой в белом летящем облаке или по-деловому серьезной в подчеркивающей округлость бедер черной юбке-карандаш. Будет вызывающе сексуальной в красном платье с низким декольте или маняще элегантной в темно-синем вечернем туалете в оголенной спиной. Множество костюмов, к которым подберутся потом аксессуары, косметика, выражение лица, тон голоса. Множество вариантов на каждый случай, под каждое событие своя, непременно соответствующая, Кэролайн.
При таком обилии одежды в гардеробе женщины не было ничего лишнего, наряды менялись, дарились, отдавались на благотворительность, приобретались новые, чтобы занять опустевшие вешалки и в нужное время оказаться кстати, блеснув на каком-нибудь подходящем мероприятии. Она всегда делала это с легкостью, выбирала, комбинировала с виртуозностью дирижера, управляющего огромным симфоническим оркестром. Брюки, жакеты, сумочки, туфли становились деталями одно паззла и собирались в единую картинку, неизменно удовлетворявшую свою хозяйку. У Бингли никогда не возникало трудностей с таким сложным для многих женщин решением: что надеть сегодня? Она всегда интуитивно чувствовала, что нужно надеть и заранее продумывала в голове желанный образ. И вот, сегодня, впервые, это чувство ее подвело.
Что подойдет для семейного ужина, единственными присутствующими на котором будут только она, Джордж и его сын? Что значит этот ужин для них, что за собой повлечет? Кем будет на этом вечере сама Кэролайн? Кем будет она для этого мальчика? А для его отца?
Привыкшая ограждать себя от сентиментальностей, даже с родителями поддерживающая почти что деловые отношения, Кэролайн попала в тупик, а вернее, на распутье, где так сложно выбрать правильное направление. Ей захотелось быть теплой, почти домашней, женщиной, с которой хочется проводить семейные вечера и обсуждать истории из прошлого. Но как должна выглядеть эта женщина?
Когда Джордж, вошедший в квартиру, окликнул ее, Кэролайн была уже практически готова, но до сих пор не до конца уверена в своем выборе.
- Минутку, - откликнулась она, прыснула из флакончика с духами на впадинку между ключицами и оглядела себя в зеркале. Короткие волосы, чуть взбитые волнами, открывают одно ухо и крошечную сережку-гвоздик в нем, платье цвета ультрамарин перехвачено узким нежно-розовым ремешком, юбка свободно падает чуть ниже колен и собирается крупными складками, пудровые туфли на толстых и менее высоких чем обычно каблуках, минимум косметики, даже губы будто совсем не тронуты помадой.
- Здравствуй, - произнесла Кэролайн, появившись в гостиной, и улыбнулась Джорджу, окинув и его оценивающим взглядом. Он снова был таким, каким она привыкла его видеть. Спокойный, уверенный. Только на миг женщина задержала взгляд на его пальцах, сжимавших ключи от машины, будто чуть сильнее, чем требовалось, - ты за рулем? - больше подметила она, чем спросила, потом подошла к стеллажу, сняла с полки сверток и приблизилась к Джорджу, - хотела посоветоваться с тобой. У меня было не так много времени, чтобы найти что-то стоящее в подарок, но кое что попалось, - Кэролайн развернула крафтовую бумагу и продемонстрировала рамку, под стеклом которой лежала старая коричневатая газетная страница, на которой, под заголовком, темнела гравюра с изображением корабля, - 1838 год. Статья о первом рейсе «Грейт Вестерн». Как думаешь, Альберта заинтересует?
Чуть позже, сидя на переднем пассажирском сидении рядом с Дарбейфилдом, она смотрела в окно и размышляла о предстоящем вечере. Интересоваться чужим мнением о собственноручно выбранном подарке было для Кэролайн вновинку, но она собиралась пойти дальше. Всегда знавшая, как себя держать, что и как сказать, женщина повернулась к своему спутнику и коснулась ладонью его колена, - как мне вести себя, Джордж? Что ты говорил ему об этом ужине и вообще, что говорил обо мне? Альберт помнит нашу первую встречу?
Кэролайн помнила ее слишком хорошо. Красивый, но болезненно худой юноша с почти черными тенями вокруг запавших, горящих лихорадочным блеском глаз, жужжащий гвоздарь в нервных тонких пальцах со стальной хваткой. И рассвирепевший отец мальчика.
"...Альберт становится очень опасен и для самого себя и для других... когда я увидел тебя рядом с ним..."
Губы против желания чуть дрогнули в улыбке, когда женщина припомнила еще одну фразу, сказанную Джорджем: "Ты особенная, Кэролайн." Конечно, она это знала, никогда не сомневалась в собственной уникальности. Но быть особенной для Дарбейфилда... в этом неизвестном ранее чувстве кроме удовлетворенного самолюбия пряталось что-то еще.

Первая встреча вышла не самой лучшей, это было правдой. Сама Кэролайн не успела тогда почувствовать страха за свою жизнь и осознать последствия, к которым могло привести нахождение в одной комнате с мальчиком, который был не в себе, обладая при этом стальной хваткой крепкого взрослого мужчины. Большую часть ее эмоций перетянуло тогда на себя появление Джорджа и его вспышка ярости. Только потом, анализируя произошедшую сцену, Бингли осознала, чем мог грозить ей лихорадочный блеск в глазах Альберта и жужжащий гвоздарь в его руках. Вот только понимал ли сам Джордж, что в тот день его собственный взгляд вряд ли чем-то уступал взгляду сына?
Наверное, понимал, иначе не пришел бы к Кэролайн, чтобы объясниться. И женщина теперь с каким-то даже облегчением ловила себя на чувстве, что полностью простила ему и недели неопределенной тишины, и ту безобразную сцену.
- Нужно ли было уточнять? Не случилось ничего такого, о чем Альберту стоило бы сожалеть, - мягко произнесла Кэролайн, улыбнулась и откину голову на подголовник, продолжая наблюдать за мужчиной.
За рулем он сидел редко. В отличие от самой Бингли, страстно любившей водить машину, Джордж предпочитал услуги водителя. И пусть Харрис был безупречен и его присутствие никогда не смущало Кэролайн, она была довольна, что Дарбейфилд сам сел сегодня на водительское место. Есть что-то определенно сексуальное в том, как мужские руки сжимают руль - раньше она этого не замечала. Внимательный и уверенный, все под контролем - так же Джордж смотрелся и за большим деревянным столом в своем кабинете, отдавая распоряжение по поводу Феникса и Пролога. Мужчина в каждом своем проявлении, словно из иного мира, чуждый современным тенденциям, в которых женщина, за частую, оказывается умнее, сильнее и потому доминирует.
Раньше Кэролайн никогда не представляла Джорджа отцом, хотя вполне допускала, что у него могут быть дети.  Она знала множество бизнесменов и политиков, которые обзаводились семьей и детишками, но воспринимали это всего лишь как пункт собственной биографии, позволяющий добавить солидности. Джордж же оказался отцом настоящим, это слышалось при каждом его упоминании о сыне, пусть он успел рассказать не так много да и вряд ли стал бы этим делиться в иной ситуации.
Кэролайн снова улыбнулась, но уже задумчиво, представив то, как подросток может интерпретировать слово "особенная". Спросит ли он у отца о планах на будущее и что Джордж станет отвечать ему на этот вопрос? Кого вообще он привел в дом? Коллегу, приятельницу, любовницу? Она не стала бы винить мальчика за любопытство.
- Я о другом, Джордж, - качнула женщина головой на слова мужчины о том, что опасаться нечего, но, заметив, что они приближаются к дому, устроилась на сидении ровнее, провела кончиками пальцев по волосам, убеждаясь в сохранности укладки и, когда Дарбейфилд пригласил ее выходить, изящно выскользнула наружу. Его ладонь была теплой, женщина на мгновение сжала ее, заглянула Джорджу в глаза, улыбнулась и первой направилась к дому, дверь которого уже распахнул седой мужчина в годах. Не было сомнений, что женщину, встретившую гостью в прошлый раз, вышвырнули с терском. Впрочем, угрызений совести по этому поводу Кэр совсем не испытывала.
- Приветствую вас, мисс Бингли, позвольте ваше пальто.
Женщина с интересом окинула взглядом незнакомца, всем своим видом напоминавшего классического английского дворецкого, и посчитала его отличным дополнением к вышколенному Харрису.
- Вы знаете мое имя, позвольте мне узнать и ваше, - доброжелательно произнесла она, сбрасывая с плеч пальто.
- Уиллсон, мэм.
- Что ж, очень рада знакомству, Уиллсон. Не могли бы вы принести мой подарок, он на заднем сидении машины. Кажется, я сегодня рассеяна. - она остановилась у зеркала в прихожей, окинув себя придирчивым взглядом, и потом, когда они остались вдвоем, обернулась и лукаво посмотрела на Джорджа, чуть наклонив голову, - Могу ли я рассчитывать на экскурсию по дому сейчас или после ужина?

Семейные ужины давно и прочно вошли в жизнь Кэролайн Бингли. Еще с тех пор, как она уехала в свою школу-пансион для девочек, когда она возвращалась домой на выходные или если ее вечно занятые родители находили время, чтобы навестить дочь, они собирались за столом и обсуждали новости, была это крупная сделка отца, новое предложение роли для матери или успешно сданный школьный проект самой Кэр. Будучи тогда по сути еще совсем ребенком, Бингли воспринимала такие беседы, как признак своего взросления, признание родителей, что она способна участвовать в разговоре с ними на равных. Они и вправду слишком рано начали считать ее взрослой и все семейное общение в какой-то момент перетекло именно в такой формат: стол, хороший ужин, бутылка достойного вина, занимательная беседа, интеллигентное подшучивание, эмоции в рамках. Кэролайн не свойственно было задумываться или анализировать отношения с семьей, но если бы она должна была дать какую-то характеристику чувствам, установившимся между нею и отцом с матерью, это поставило бы ее в тупик. Нет, женщина не могла бы сказать, что между ними нет любви, что сама она не испытывает теплых чувств к родителям или те не проявляют достаточно заботы. Они никогда не ссорились, и, за исключением давнишнего выбора уйти из семейного бизнеса, все решения дочери мистер и миссис Бингли поддерживали. Они могли спокойно говорить о многом, обсуждать любовников Кэролайн и при этом, что она в большей степени ценила, родители никогда не сетовали на ее нежелание заводить семью и детей. Отец и мать были для дочери скорее хорошими приятелями и она была этим полностью довольна.
Сегодня, оказавшись за столом с Джорджем и его сыном, женщина не могла отказать себе в удовольствии понаблюдать за отношениями этих двоих. Альберт, выглядевший практически здоровым, оживленный, разговорчивый, внимательный, мог бы разбить немало девичьих сердец, окажись он в других обстоятельствах. Он вел себя с Кэролайн свободно и уверенно, будто она не была их первой гостьей впервые за несколько лет. Но женщину не столько интересовала перемена в юноше, сколько в его отце. Дарбейфилд светился гордостью, глядя на своего сына, отдавал ему первенство на этом вечере и, похоже, наслаждался этим больше чего бы то ни было иного. Кэролайн не могла не улыбаться своим наблюдениям. Совершенно новый Джордж в ее коллекцию, которая до последнего времени ограничивалась лишь одним, казалось, хорошо изученным экземпляром. Сегодня, в доме, где в первый свой визит она ощутила только холод и враждебность, Бингли чувствовала тепло и спокойствие.
- Мне кажется, ты слишком строго его судишь, - улыбнулась она мужчине, положила нож и вилку, откинулась на спинку стула и сделала глоток из бокала на длинной изящной ножке, - Я понимаю, Альберт, чем тебя привлекает Бэнкси. Тут дело не в умении рисовать, не в трафаретах, даже не в самой идее, а в умении ее подать. Бэкси превратил себя в явление, загадку, интригующий образ. Даже то, что многие считают его вандалом, - она снова улыбнулась и чуть поклонилась Джорджу, - выходит только на пользу, создает ажиотаж. Его работы, бесспорно, искусство. Мне он интересен.
Кэролайн не раз замечала между собой и Джорджем эту разницу, его консерватизм и свое спокойное принятие современных тенденций. При этом, такое различие нисколько не мешало их отношениям, по крайней мере, женщина так чувствовала. Она отставила бокал и наклонилась к столу, подцепив на вилку кусочек сыра.
- А в целом, мой интерес к живописи - часть моей профессии, - ответила она на заданный вначале вопрос, - возможно, отец рассказывал тебе и о том, чем я занимаюсь? Да, верно, он ведь поведал о нашем знакомстве. Я разыскиваю не только раритетные рукописи, но и предметы искусства. Часто это картины известных художников. Лично для себя я сохранила несколько подлинных работ авангардистов. Думаю, у вас дома тоже найдется что-нибудь интересное? Твой отец обещал провести мне экскурсию после ужина.

Кэролайн вели по старинному дому, открывая комнату за комнатой, давая возможность полюбоваться интерьерами, и вместе с тем, совершенно неожиданно, позволив погрузиться в прошлое самого хозяина особняка. Она не ожидала этого, но Джордж, то ли расслабленный теплой атмосферой семейного ужина, то ли все еще принося извинения за свою непростительную грубость в предыдущий визит женщины, заговорил о своем прошлом, о семье, которая здесь жила, о матери, о деде. Отцу мужчина уделил не слишком много внимания и Кэролайн, опасаясь спугнуть рассказчика и потому не задавая лишних вопросов, сделала вывод, что первые двое были намного ближе и играли в жизни Джорджа намного более весомую роль.
Она переступила порог охотничьего кабинета, ожидая увидеть на стенах головы кабанов, чучела фазанов и глухарей, возможно даже оскалившуюся тушу медведя в углу или его шкуру на полу у камина, но, оглядевшись в мягком полумраке не обнаружила ничего из перечисленного. Теперь комната служила скорее бильярдной, о чем свидетельствовал большой стол покрытый зеленым сукном, и только картины и гравюры на стенах напоминали об официальном названии кабинета. Кэролайн приблизилась к одной из гравюр, изображавшей травлю оленя, и всмотрелась в нее. Стая грациозных гончих с оскаленными пастями окружили несчастное напуганное животное, всадники с ружьями на изготовку наслаждались зрелищем. Бингли никогда не страдала излишней чувствительностью, но охоту считала варварским развлечением, а ее трофеи на стенах - признаком безвкусицы и чванства. На мгновение она представила оленьи рога, висящие на стене, и почувствовала солидарность к миссис Дарбейфилд, восстававшей против них.
- Они не ладили, твои мать и дед? - спросила Кэролайн, отойдя от стены и приблизившись к бильярдному столу, - глава семьи не одобрял выбор сына? - она улыбнулась, подумав, что кажется поняла, что же смущает ее в рассказе Дарбейфилда. Все это не подходило для современного мира. Люди из рассказа, как и сам Джордж, были словно гостями из прошлого, жившими ценностями не второй половины двадцатого века, как должно было быть, исходя из его возраста, а воззрениями периода увядания аристократии, когда разбогатевший промышленник мог позволить себе приобрести богатый дом и попытаться встать на одну ступеньку с некогда высшим светом. Весь его консерватизм - влияние семьи? Воспитание деда, погруженного в фантазии о конкурировании со знатью?
Вопрос Джорджа заставил женщину отвлечься от ее мыслей, она склонила голову на бок, глядя в раскрытые дверцы мини-бара, сделала шаг вперед и чуть прищурилась.
- Назначение этого кабинета диктует свои условия, здесь нужно пить что-то покрепче чем Пино Нуар. Это у тебя "Four Roses"? Пожалуй... - она указала на одну из бутылок, а потом сложила два пальца, демонстрируя, сколько просит налить, - совсем чуть-чуть.
Дожидаясь, пока мужчина разольет напиток, Кэролайн шагнула к противоположной стене, где в подставке покоились в ряд с десяток бильярдных киев, достала один, присмотрелась, покрутив в пальцах, и обернулась к бильярдному столу.
- Знаешь, я так и не научилась играть в бильярд, хотя у моих коллег в России он был довольно популярен, - женщина прошлась, отстукивая каблуками и ведя ладонью по зеленому сукну, - позволишь? - убрав удерживающий шары треугольник, она наклонилась, изящно выгнув спину и прицеливаясь кием, ударила, шар отскочил от одного борта, потом от другого и остался вертеться вокруг своей оси посреди стола, - а ты часто играешь? Мне всегда это казалось чем-то завораживающим. То ли магия, то ли сложнейшие математические расчеты, - она взяла свой стакан и сделала глоток крепкого напитка, уперев кий в пол, - сыграем?

Виски оказался действительно хорошим, даже для Кэролайн, не слишком любившей крепкие напитки. Она чуть помедлила, смакуя первый глоток, улыбнулась и облизнула губы кончиком языка, а потом выпила оставшееся залпом, позволив напитку наполнить тело и голову воздушной легкостью.
- Удар хороший, ты так считаешь? Какая грубая лесть, - женщина покачала головой, отставила стакан на консоль под зеркалом в тяжелой раме, обхватила кий двумя руками и положила подбородок на сложенные ладони. Сейчас она вдруг подумала о том, что в рассказе Джорджа зацепилось за ее сознание, но проскользнуло мимо ушей, пока Бингли была увлечена рассматриванием интерьера. Темзенский тоннель. Когда это было, века полтора назад? Дарбейфилд оговорился, утверждая, что его дед участвовал в этом строительстве? Кэролайн посмотрела в глаза мужчине. Блестящие каким-то новым, незнакомым блеском, разожженным, возможно, выпитым алкоголем. Возможно, ее глаза блестят сейчас точно так же. Ей не захотелось переспрашивать, атмосфера требовала чего-то иного. Например, отключить голову, позволить себе провести один беззаботный приятный вечер. Немного глупо и бесшабашно? Пусть. Когда она себе это позволяла? Можно пересчитать по пальцам. За сегодняшнее никто не заставит ее расплачиваться, не так ли?
Женщина шагнула ближе, вскинула голову, глядя на Джорджа снизу вверх, и улыбнулась.
- Разве ты не знаешь, я люблю побеждать, но проигрывать не боюсь. Тебе в особенности, - она бросила взгляд на собственные пальцы, сжимавшие кий, и усмехнулась, - я как раз рассчитывала на мастер класс от профессионала. Когда мужчина что-то делает умело, это... возбуждает.
Он развернул ее к себе спиной, обнял и женщина почувствовала, как ее тело отзывается на эти прикосновения, как сладко сводит низ живота. Наверное, она переборщила с алкоголем, но сейчас это казалось забавным. Кэролайн закрыла глаза, глубоко вздохнула и улыбнулась. Именно так у них все и началось: Джордж подошел, обнял сзади, поцеловал в шею и она ответила на этот недвусмысленный зов. Теперь ей тоже хотелось отвечать, даже сильнее, чем тогда.  Намного сильнее. Женщина вскинула руку, убрала щекочущую прядь, подставляя шею под целующие ее губы, пробежала кончиками пальцев по мужской щеке и вплела их в его волосы на затылке. Потом медленно развернулась в его объятиях, откинулась, не отрывая бедер, чуть выгнулась, опершись ладонями о бильярдный стол, и взглянула на Джорджа, лукаво прищурившись. Упавший кий покатился по полу.
- Уверена, что хочу. Но в какую игру - выбирать тебе.

Он выбрал. Кэролайн не сомневалась, что выберет. Ей нравилась стремительность, с которой его губы прижались к ее губам, с которой пробежали по телу его ладони, с которой она оказалась на бильярдном столе. Платье смялось, гладкая ткань совершенно не хотела держаться на коже, мягко соскальзывала, лаская тело почти так же, как мужские пальцы. Кэролайн не надела бюстгалтер. Она медленно вынула руки из рукавов, из под синего лифа показались напрягшиеся соски. Женщина наслаждалась взглядом Джорджа, пожиравшим ее. Она любила, когда ею любовались, ей нравилось восхищение, нравилось вожделение, так легко читавшееся в глазах. Это вожделение заводило и ее. Кэролайн чуть развела ноги.
Иди ко мне
Далеко не каждому ее любовнику довелось увидеть Кэролайн такой: снежная королева, превратившаяся в распутницу. Она бросила мимолетны взгляд на дверь, понимая, что замок не заперт и в комнату может войти кто-нибудь из прислуги. На секунду ей захотелось, чтобы кто-нибудь вошел. Опасность быть застигнутыми придавала возбуждению какую-то остринку. Ладонь Джорджа обожгла ее обнаженную грудь, его губы потребовали ответного поцелуя и через секунду женщина уже забыла об этих мыслях.
Она обвила его ногами, сжала бедрами, быстро расправилась с ремнем мужских брюк, высвободила полы рубашки и скользнула рукой под ткань, сжала пальцы, лаская горячую плоть, спрятала улыбку, целуя мужчину в шею. Раньше она считала физическое влечение чем-то мимолетным, одноразовым. После нескольких проведенных вместе ночей все становится ясно, дальше в партнере не найдется ничего нового и потом остаются только два варианта. Либо страсть проходит, не оставляя после себя ничего и тогда можно легко и безболезненно перечеркнуть эту связь, чтобы найти новую, яркую и интересную, либо появляется нечто, какая-то привязанность, имеющая мало общего с сексом. Этот второй вариант Кэролайн искореняла в своей жизни нещадно, до отвращения боясь тихих семейных вечеров, когда двое, мирно посмотрев телевизор, ложатся в одну постель, привычно клюют друг друга поцелуем и разворачиваются спинами.
Их связи с Джорджем было уже три года. Они по-прежнему почти не засыпали в одной постели. Они по-прежнему возбуждали друг друга. То, что один только взгляд на нее может привести этого мужчину в такое состояние, приносил Кэролайн почти физическое наслаждение.
Она отпустила его, подалась чуть назад, устраиваясь поудобнее на полированном деревянном борте бильярдного стола, его край впивался в кожу бедер. Выгнулась, опираясь одной ладонью, протянула руку и, ухватившись за ворот мужской рубашки, потянула Джорджа на себя. Едва слышно хрустнула ткань, одна из пуговиц отскочила. Кэролайн это понравилось, она потянула сильнее. Казалось бы, такое клише для обозначения страсти - разлетающиеся в сторону пуговицы, но сейчас это казалось совершенно уместным. Она не стала бы возражать, если бы Джордж решил порвать на ней платье. Ей хотелось, чтобы он был ближе, чтобы он был в ней.
Бильярдный шар, потревоженный рукой Кэролайн, стукнулся о борт, ударил второй шар и тот, едва проскользнув мимо складок синего платья, скрылся в лунке, открывая счет в какой-то никем не начатой игре.

Стук аккуратных ноготков по столешнице привлек кошку, которая спрыгнула со спинки дивана, нарушив ночную тишину еще одним звуком, вбежала на кухню и остановилась у высокого барного стула, на котором сидела ее хозяйка. Светильник, зажженный над кухонным островом, давал мало света и расширенные зрачки кошки мигнули таинственными зеленоватыми огоньками.
Кэролайн не заметила, что ее одиночество нарушили. Она снова побарабанила кончиками пальцев по деревянной поверхности, откинула с глаз прядь волос, уже выбившуюся из безукоризненно лежавшей в течении дня укладки, и сделала глоток вина из бокала. Второй бокал уже был отправлен в посудомоечную машину. Гость ушел не так давно, оставив после себя повод для долгих раздумий.
Ее гордость, приходилось признаться, была уязвлена. Кэролайн понимала, что Джордж, хоть и доверяя ей больше остальных членов Пролога, все же не до конца откровенен. Она догадывалась, что его заинтересованность в деятельности их организации не ограничивается желанием создать беспрецендентный туристический проэкт. Пусть книжные путешествия и стали бы прорывом в науке, неповторимым изобретением, которое принесет Дарбейфилду многие миллиарды и мировую славу, но должно было быть что-то еще, что-то более личное. Глава Пролога был и так достаточно богат, чтобы с лихвой обеспечивать все свои нужды, и достаточно разумен, чтобы не желать черезмерности. Не в его складе характера было жаждать вселенской славы или мечтать о том, чтобы его имя обязательно чтили потомки. Можно было предположить, не усложняя, что его захватывает сама возможность реализовать путешествия по книгам, но однажды Кэролайн уже ошиблась, решив, что Джорджу дорога табачная фабрика сама по себе, как часть истории его семьи, как камень из фундамента его собственной личности. Она ошиблась, ведь в подвалах Феникса обнаружилась целая тайная организация. Теперь же перед Бингли раскрылась и цель книжных путешествий.
Искры. Концентрат писательского таланта, сердце выдуманного мира. Наконец-то Джордж объяснил ей это. Не мог бы не объяснить, после того, что сегодня случилось. Крошечная вспышка синего света по воле Дарбейфилда спасла человеческую жизнь прямо на глазах у Кэролайн. Сколько возможностей хранит в себе искра и сколько усилий предпринимается, чтобы ее добыть. Долгая научная работа штурманов и умников по изучению книжного мира, отнимающие силы тренировки, риск для жизни при входе в опасную зону. Она считала, что сегодня искру потратили почти впустую, на жизнь обычной девчонки, неумелой портальщицы, просто ради призрачной возможности однажды воспользоваться ее даром?
Кажется, я на него злюсь.
Кэролайн усмехнулась, поправила полу шелкового халата, сползшего с плеча, долила вина в бокал и сделала новый глоток. Кошка бесшумно вспрыгнула к ней на колени и ткнулась мордой в ладонь, требуя ласки.

- Здравствуйте, мисс Бингли, - секретарша не привстала, но натянула на пухлые губы подобие приветливой улыбки. Кэролайн давно распознала ее плохо скрытую неприязнь, но сама относилась к девушке с абсолютным безразличием, как к домашнему питомцу знакомого, который втихаря скалит на тебя зубы. Сама женщина намного лучше владела искусством приветливо улыбаться.
- Добрый день, Эмма. Новый пиджак? Горчичный тебе к лицу. Но если подобрать на пару тонов темнее, это выгоднее подчеркнуло бы цвет твоей кожи.
Стукнув пару раз костяшками пальцев в массивную деревянную дверь, Кэролайн вошла в кабинет владельца фабрики и улыбнулась ему уже другой, более настоящей улыбкой.
- Здравствуй, Джордж. Много дел? У меня есть кое что чрезвычайно интересное, - она вскинула руку, демонстрируя небольшой кейс, потом поставила его на тумбу у входа и повернулась к вешалке. Сняв пальто, женщина осталась в черном брючном костюме, который разбавляли только ворот и манжеты молочно-белой блузки. В этом костюме она казалась еще стройнее и тоньше и, вопреки деловому стилю, выглядела моложе.
Обогнув стол и встав рядом с креслом Джорджа, женщина опустила кейс на столешницу, щелкнула застежками и приоткрыла крышку, демонстрируя аккуратно завернутую в крафтовую бумагу рукопись.
- Помнишь мой первый визит в Пролог? Я кое что пообещала тебе тогда, - она бережно развернула бумагу, раскрывая титульный лист и выведенное на нем чернилами "Великий Гетсби", - мне одолжили ее совсем не на долго. В пятницу нужно будет отправить это сокровище назад, - Кэролайн посмотрела мужчине в глаза, - так что скажешь?
Женщина опасалась книжных путешествий, но ничто не подошло бы лучше для того разговора с Джорджем, который она наметила себе, чем атмосфера романа Фитцджеральда. И, если быть честной, Кэролайн желала в эту атмосферу окунуться.